Русская литература возникла как чуткий отзвук на все, что могло волновать человека, и стала художественной памятью того, что кровью сердца вливается из прошлого в настоящее, что предостерегает судьбу отчизны от несчастья, что обеспечивало единство великой Русской земли, ее самобытность и национальную независимость.
Ранней и самой замечательной исторической песней было `Слово о полку Игореве`, созданное между 1185 - 1187 гг. по горячим следам событий. Произведение открывает историю русской художественной литературы. В нем народная фантазия выступает в тесной связи с историческим фактом. Поэтический пафос направлен на утверждение реального бытия. И можно сказать поэтому, что `Слово о полку Игореве` открывает первую страницу русской литературы, сюжетом которой стала история народа, а темой - смысл человеческой жизни.
Феодальные междоусобицы, эгоистические княжеские интересы грозили Русской земле XII в. гибелью, подрывали русскую независимость.
Эта угроза представала с трагической остротой в виде половецкой опасности со стороны `дикого поля`, `поганых`, т. е. язычников. В такой напряженной ситуации защита родины выдвинулась как самая главная потребность народной жизни. Именно с нею связан трагический пафос Слова. И хотя в его основу положен неудачный поход новгород - северского князя Игоря Святославича в 1185 г. против половцев, завершившийся пленом и побегом князя, событие это в поэтическом переосмыслении приобрело значение для всей тогдашней эпохи.
Киевский князь Святослав Всеволодович в то время отправился в Карачев, чтобы собрать войско для летнего выступления против половцев. На обратном пути у Новгорода-Северского он услышал, что удельные князья утаили от него свои военные намерения, а в Чернигове его настигла весть о поражении Игоря. Согласно летописи, Святослав, вздохнув и утерев слезы, припомнил свой недавний поход в 1184 г. на кочевья половцев и произнес слова, в которых определил причину и печальные последствия поражения, отворившего врагу ворота на Русскую землю.
В Слове неудача Игоря несет погибель родине:
Тогда изронил Святослав великий слово златое, с
слезами смешанное:
`О сыновья мои, Игорь и Всеволод!
Рано вы стали мечами разить Половецкую землю,
А себе искать славы!
Не с честию вы победили,
С нечестием пролили кровь неверную!
Ваше храброе сердце в жестоком булате заковано
И в буйстве закалено!
То ль сотворили вы моей серебряной седине!
Уже не вижу могущества моего сильного,
богатого, многовойного брата Ярослава,
С его черниговскими племенами,
С монгутами, татринами и шельбирами,
С топчаками, ревутами и ольберами.
Они без щитов, с кинжалами засапожными
Кликом полки побеждали,
Звеня славою прадедов.
Вы же рекли: `Мы одни постоим за себя,
Славу передню сами похитим,
Заднюю славу сами поделим!`
(Пер. В. А. Жуковского)
Слово пронизано дыханием многоголосой жизни: патриотическая страстность то гневная, то печальная, чувства гордости и скорби, вера в жизненные силы родины и воспоминания о седой старине, доверительное обращение к читателю, его чувствам и мыслям, озабоченность грядущим. Едва ли можно измерить Слово жанровыми мерками современных представлений о поэзии. В самом тексте оно называется `словом`, и, следовательно, можно предположить, что его цель не столько рассказать, сколько сказать нечто важное. Называется оно также `повестью`, значит, есть стремление поведать о случившейся трагедии, т. е. запечатлеть исторический факт. И еще названо оно `песнью`, что уже предполагает поэтическое восприятие и выражение. И в этом контексте отличия от былинного напева и летописной хроники следует читать начальные строки Слова, задавшего загадку для целого ряда не прекращающихся по сей день поисков толкований его смысла и формы:
Не прилично ли будет нам, братия,
Начать древним складом
Печальную повесть о битвах Игоря,
Игоря Святославича!
Начаться же сей песни
По былинам сего времени,
А не по вымыслам Бояновым.
Вещий Боян,
Если песнь кому сотворить хотел,
Растекался мыслию по древу;
|
