У кого из нас не было минут бессилия, а то и отчаяния, когда видишь - нет, не получается... твоих учеников не увлекает то, что они изучают... Когда вспоминаешь их равнодушные глаза... Ничего тебе на свете не мило. И ты говоришь себе, что уйдешь из школы... Вот только пусть кончится четверть. Но четверть кончается, а ты не уходишь. Не уходишь ради тех минут, когда видишь; ребята зажглись, и знаешь: роман, поэма, стихотворение полюбились. И ты надеешься, что настанет время, когда ты будешь `глаголом жечь сердца людей`.
Как же добиться того, чтобы `глагол` великих писателей и поэтов жег сердца наших учеников?
Актуальность произведений прошлого
Прежде всего мы должны осознавать, почему то или другое произведение далекого прошлого живет сейчас, почему оно волнует наших учеников. Существует мнение, что говорить об актуальном звучании произведения - значит толкать на антиисторическое изучение произведения и не считаться с тем объективным смыслом, который вложил в него автор. Это мнение основано на недоразумении. Никто не предлагает изучать произведение вне его исторической основы и исторического смысла (да это и невозможно). Не поняв Онегина и Печорина как людей своего времени, ученик не поймет их вообще. Что же касается объективного смысла произведения, то этот довод был бы правомерен, если бы мы искусственно приписывали произведению то, чего в нем нет, лишь бы оно звучало `актуально`. Мы же лишь выявляем, подчеркиваем то, что объективно существует в произведении, заложено в самой его сущности.
Ученица VII класса в сочинении на тему `С кем из героев прочитанных книг я хотела бы дружить` написала, что хотела бы иметь своим старшим другом Пьера Безухова, потому что он очень добр. `Я не знаю ничего прекраснее, чем его доброта`. Передо мной стоял десятиклассник и говорил: `Вот Андрей, Пьер стремились найти настоящую цель в жизни. Я тоже хотел бы найти в жизни большую цель, но не знаю как. А просто так жить неинтересно`. В произведении прошлого, в его образах юноша нашел то, что помогает ему разбираться в настоящем, задуматься над своей жизнью. Девочка в созданном столетие назад образе нашла то, что осталось в нем актуальным и для нас.
Молодой рабочий, ученик VIII класса вечерней школы рабочей молодежи, после урока, посвященного пушкинской Татьяне, подошел к учительнице и сказал: `Девушек таких, как Татьяна, нет`. Татьяна - дворянская барышня, образ, созданный в начале XIX века. Но в ней есть и нечто, не потерявшее своего актуального звучания и сейчас, нечто такое, что могло взволновать и современного молодого человека, что он хотел бы найти и в современных девушках. Значит, он почувствовал и оценил и искренность, и полную неспособность притворяться и кокетничать, и умение ради чувства пренебречь общепринятыми условностями. Значит, учительница может быть удовлетворена: она сумела построить свои уроки так, что пушкинский роман, пушкинский образ заставили ее ученика задуматься над окружающим его миром, и юноше стал яснее его идеал девушки.
Но, к сожалению, очень часто этого не получается. Почему? Потому, что мы подчас не умеем видеть, чем именно больше всего волнует данное произведение современного читателя. И не только не умеем видеть этого, но порой даже не ставим перед собой такого вопроса.
Помню, у меня сначала никак `не шло` стихотворение Некрасова `В полном разгаре страда деревенская`.
Слишком уж далеки от наших подростков барщина, крестьянка, которая вынуждена брать на поле грудного ребенка и которой `некогда кровь унимать`. И однажды я сделала по-другому. Главным стало не тяжелое положение крестьянской женщины, а личность самого поэта. Я сказала: `Многие видели то же, что и Некрасов. Но мало кого это трогало. Лишь для немногих чужая боль становится собственной. Он, дворянин, сумел всем сердцем ощутить горе крестьянки. Только человек, которому больно было все это видеть, мог заметить то, чего не заметит равнодушный взгляд: и расстрепавшиеся косоньки (некогда повязать), и столб насекомых, и даже `грязную тряпицу`, которой заткнут жбан, и слезы, которые вместе с потом стекают в квас. Если бы пером поэта водила равнодушная рука, стихотворение не тронуло бы нас. А вообще-то умение принять чужую беду, чужое горе почти как свое собственное очень редкое и прекрасное свойство`.
|
