В работе учителя две составляющие: ремесленное и духовное.
Как и во всяком деле, как и во всякой профессии, ремесло, требования ремесла или, лучше сказать, мастерства человеку важнее - без ремесленных навыков, без мастерства работать просто невозможно. Учишь ты или, на новый лад, развиваешь - все равно нужны способы, методы, навыки. Виктор Федорович Шаталов начинает свои семинары со скороговорок: пока не научишься ясной, быстрой и точной речи, в класс лучше не входить. Хорошая дикция - необходимая часть учительского ремесла. И сколько такого в преподавании!
`Как научить?` - первый и, может быть, последний вопрос каждого учителя.
`Как воспитать?` - этот вопрос задают себе гораздо реже и далеко не все.

То, что называется воспитательной работой, сведено в сознании многих учителей - так уж повелось - к проведению мероприятий, в лучшем случае - к индивидуальным беседам и разговорам. Существует ведь так называемая `методика воспитательной работы`: как провести сбор, праздник, классное собрание, экскурсию по местам боевой славы...
То, чего так ждут от школы, - воспитание - меньше всего находится в поле ее внимания. Коммунарская методика потому, в частности, и распространилась так широко, что из нее берут именно методические уловки - то, о чем можно прочитать в книжке и провести у себя в классе.

Ну и конечно, идет постоянное дисциплинарное воспитание: работай, делай уроки, сиди тихо, не опаздывай, не бегай, не дерись, не воруй, не кури, не дерзи старшим, не кричи, не бранись, не списывай, не прогуливай, не обижай девочек.
А быть подхалимом в школе разрешается. Тихоней - сколько угодно. Бояться сказать свое слово - пожалуйста. Трусить - можно. Лениться душой - не возбраняется. Наябедничать на товарища - в иных школах даже и приветствуется.
Вот подлинные интересы обычной школы: как научить и как удержать в соответствующих рамках.

А внутренняя свобода? А человек свободный?
Это и в самом деле почти никому не нужно. Официальной школе - во всяком случае. Еще ни одному учителю не дали награды за то, что он воспитывает свободных людей, не было этого.
Хуже того: еще ни одного учителя не побранили и не осудили за то, что он не воспитывает свободных людей.
Если из школы выходят незнающие, неграмотные, неумелые - плохая школа, позор ей. Если выходят забитые, несамостоятельные, робкие в мыслях - школу могут и похвалить.
Ограничимся уже сказанным: школе такой, какая она есть, человек свободный не нужен.
Но ведь человеку-то нужна внутренняя свобода, но ведь людям, обществу свободные люди просто необходимы, мы все задыхаемся от недостатка свободных и честных людей!
Страшно вымолвить, но ведь и школа становится ненужной, если она не растит свободных, самостоятельных людей...

Вот ведь какое противоречие: учитель без ремесла - не учитель. Но учитель, у которого одно лишь ремесло и ничего больше, и ничего выше того, ничего такого, что сверх ремесла, словом, ничего духовного, - учитель ли он?
Вы согласны идти в театр, в котором играют актеры-ремесленники?
Вы согласны читать книгу, написанную ремесленником?
Вы станете слушать лектора-ремесленника?
Да мы и булку-то не станем есть, испеченную по лучшему рецепту, но без души, - разве что нет выбора.
Вот наша общая беда: мы работаем в школе, куда ходят дети, у которых нет выбора. Учиться-то надо - ешь что дают. Не хочет есть невкусное - нехороший ребенок, не хочет учиться, ленивый, нелюбознательный, хулиган... Не в колонию ли его? Он пропускает уроки.

Все время, уже сколько лет, думаю одно и то же и повторяю про себя одни и те же слова: `Что мы делаем с детьми нашими? Ну что же мы делаем с детьми?!`
Вот и пытаемся найти выход, понять, в чем причина наших неудач, почему в иные школы дети бредут, как на каторжные работы; пытаемся выйти за пределы сегодняшних забот, в высокое, без чего воспитание детей невозможно.
А в ответ: `надоело`, `высокие слова`...
Самое главное оказывается лишним!
А может быть, в том дело, что мы еще все вместе не умеем ценить свободу, она нам не нужна.

Это ведь общемировое явление, не следует возводить напраслину на страну. Ведь одна из самых известных книг одного из самых крупных социологов мира, Эриха Фромма, называется `Бегство от свободы`.
Свобода нужна стране и обществу; но отдельному человеку - далеко не всегда.
Человек свободный вызывает всеобщее восхищение, но ему-то самому каково - легко ли жить свободным?
И легко ли учить свободных детей?
Как сказала одна учительница: `Свобода? Ну придумали! И так им слишком много свободы дали!`
`Им` - это детям.
Слишком много свободы?





Симон Соловейчик