Почему немного? Да потому, что все, сказанное до сих пор, также относится и к изучению поэтических произведений. Специфика? Да, она есть, конечно, и это тоже важно. Но, пожалуй, главная беда сейчас не в том, что не учитывается специфика жанра, а в общих недостатках преподавания литературы (которые в работе над лирикой, естественно, ощутимее и яснее). Можно прекрасно построить работу, допустим, над выразительным чтением стихотворения, однако пользы не будет, если оно при этом трактуется неверно, односторонне, в противоречии с вызываемыми им эмоциями, если учитель не чувствует, чем, как и почему может оно задеть его учеников.

Но есть специфика жанра, о которой хочется сказать особо, потому что здесь-то и кроется одна из причин нелюбви школьников к поэзии.
Любить поэзию очень мешает ребятам неправильная организация заданий по заучиванию наизусть.
У многих словесников ребята любят учить стихи наизусть. Но бывает и по-другому...
`Вот мученье-то! Опять наизусть задали!` И ученик со вздохом садится `зубрить`. А когда кто-нибудь из его домашних начинает декламировать стихотворение, имеющее несчастье `входить в программу`, школьник, затыкая уши, кричит: `Ой, не надо! Мы его наизусть учили!`
Почему же так получается? Отчасти потому, что у ребят неправильная техника заучивания наизусть. Они именно `зубрят`, без конца повторяя одну и ту же отдельную строку. И обаяние поэтического произведения пропадает.

Люди самых разных профессий, любящие поэзию, знают наизусть очень многое. А ведь никто из них не `учит` стихи специально. Просто эти люди часто читают свои любимые стихи - и молча, для себя, и вслух - родным, знакомым. И любимые стихотворения постепенно запоминаются сами собой. Это самый естественный путь. И желательно, чтобы работа школьника по заучиванию как можно больше приближалась к нему. Пусть ученик прочтет несколько раз все стихотворение про себя, потом вслух, стараясь найти для каждой строки наилучшую интонацию, затем, если можно, попросит послушать его чтение кого-нибудь из домашних, товарищей. И постепенно стихотворение запомнится. Останется только проверить себя. Если стихотворение велико по объему, можно, в крайнем случае, допустить заучивание по строфам, но никак не по строкам! Объясните все это ученикам.
И все же неправильная техника заучивания не только не единственная, но, возможно, и не самая главная причина нелюбви ребят к этому занятию.

В одном и том же классе самые разные ребята. И восприятие художественных произведений у них тоже разное. Вот мальчишка, который читал только детективы. Думает о футболе, цирке и мороженом. А вот девушка, чувствующая себя уже взрослой. Она прочитала Шекспира и Бальзака, Голсуорси и Шолохова. Думает о своем призвании, о любви, о людях, которые ее окружают.
Разве могут эти двое воспринимать, скажем, роман `Евгений Онегин` совершенно одинаково? Мы же их обоих заставляем учить наизусть письмо Татьяны. Для мальчишки нашего совершенно неестественно учить `ты в сновиденьях мне являлся, незримый, ты мне был уж мил...` А вот, скажем, сцену дуэли он выучил бы с удовольствием. Почему не дать каждому выучить наизусть то, что ему хочется, что ему больше нравится? Это относится и к отдельным отрывкам из больших поэтических произведений, и к стихотворениям.
В этом случае ученикам не придется без конца слушать одно и то же стихотворение. Опытнейшая московская учительница В. С. Новоселова сказала как-то по этому поводу: `Если тридцать человек подряд читают `Анчар`, можно его возненавидеть`.

В одной школе мы видели мальчика, который никак не мог выучить заданный монолог Чацкого. Мальчик вообще отличался очень плохой памятью. Интонация у него была какая-то странная, несколько даже смешная. Читал он плохо, выразительность никак ему не давалась. Но вот учитель задал выучить из `Горя от ума` любое место, кто какое хочет. Каково же было удивление и учителя, и класса, когда этот самый ученик прекрасно прочел наизусть монолог Репетилова!
Принудительное же заучивание того, что не интересует данного школьника, вызывает лишь отвращение к заучиваемому. Особенно когда задание чрезмерно большое.