Тогда же к своему великому удивлению я обнаружила, что на российском рынке нет книг для самых маленьких, которые годились бы им для чтения. Такие книги должны быть написаны очень крупным шрифтом. Иллюстрации и текст не должны накладываться друг на друга. Книги должны рассказывать об очень простых вещах, доступных пониманию двухлетнего ребенка: моем руки, едим кашу, ходим гулять. Не больше двух-трех фраз на одной странице. Не надо никаких изысков, наворотов и суперприключений. Каждый новый день для ребенка - это уже приключение. Дайте же ему разобраться для начала в самом элементарном: что происходит в парке, во дворе, около пруда, что делает мама на кухне. Расскажите, как называются окружающие его предметы, дайте название действиям, которые он совершает. Сложные сказки со множеством сюжетных линий не вызывают у ребенка в раннем возрасте еще никакого интереса.

Не найдя ничего путного на московских книжных прилавках, я стала делать книги сама. Покупала книжки и журналы с подходящими картинками, резала ватман, крупно писала текст и вклеивала в "свою книгу" самодельные страницы. Сейчас у нас с Машей около двадцати таких книг. С их помощью параллельно с изучением английского языка Маша училась читать по-русски.

Но самые интересные истории нам все-таки преподносила жизнь. Как и любой другой ребенок, Маша росла и каждый день училась чему-то новому. Залезала в лужи, исследуя, из чего состоит грязь, искала камешки, проверяла, что получится, если положить их в нос или в ухо. Получалось плохо: из носа шла кровь и было больно. Я спокойно объясняла, что такое кровь, а сама в душе тряслась от страха.
По мере освоения карточек Маша становилась все более послушной и уравновешенной, все более интересным спутником и собеседником. Я думаю, наш информационный "затор" расчистился благодаря нашим неустанным занятиям и тому продуктивному времени, которое мне удалось проводить с ней.

К слову, "продуктивным" я называю то время, которое мы проводили вместе не только физически, но и духовно. Совместное сидение перед телевизором во время показа взрослых программ или мыльных опер, болтовня по тепе-фону с подругой, когда лобимое чадо крутится под ногами и ноет, в понятие "продуктивного" времени не входит. Но зато если вы чистите морковку и параллельно рассказываете, откуда эта морковка взялась, кто ее ест, почему она именно такого цвета и какие блюда можно из нее приготовить, время сразу преображается - оно становится продуктивным.

Обучаемся играючи
Но вернемся к иностранному языку. Система карточек, наши беседы "по Доману", моя упрямая настойчивость, столкнувшаяся поначалу с противоборством Маши и постепенно побеждавшая ее, делали свое дело. Мы не учили никаких исключений - а их в английском предостаточно, не занимались сложнейшими правилами, которыми забивают голову школьникам и которые невозможно, да и не нужно объяснять ребенку. Мы просто говорили. Обо всем. На русском и на английском. Так мы учились.

И все обучение происходило в движении, в игре. Считается, если ребенок учится, он обязательно должен сидеть. Он же сидеть не любит. Когда сидит, у него единственная мысль в голове: "Ну, когда же я могу уйти?" Учиться он очень любит. А сидеть - нет. Мальчишки же - те вообще, вероятно, запоминают все гораздо лучше, когда висят вниз головой.

У нас с Машей вопрос усаживания для обучения не стоял никогда. И изнуряющего "сиди, слушай!" тоже не было. Песок на пляже вполне подходил для написания слов, мы "проговаривали" по-английски и по-русски окружающий нас мир, перебирали его "по бусинкам", считали пальцы, муравьев, белые, красные или синие машины. Однажды на прогулке, разложив на асфальте камешки, я объясняла четырехлетней Маше устройство солнечной системы. Она слушала, затаив дыхание. К нам подошли ребята постарше и тоже стали слушать. Постояли-постояли, послушали-послушали, потом один разочарованно сказал: "А мы думали, вы играете!" "Нет, - с гордостью ответила ему моя маленькая дочь, - мы учимся. Пусть лялечки играют". Потом по думала и добавила: "А ты хочешь играть с нами в солнечную систему? Мама объяснит - как".