Скоро позвали Георгия к хану, дать ответ на справедливые жалобы Михаиловы. Он поручил Новгород брату своему Афанасию и взял с собою богатые дары, надеялся быть правым в таком судилище, где председательствовало алчное корыстолюбие. Но Михаил уже нес обнаженный меч и грамоту Узбекову.
Георгий жил в Орде, три года кланялся, дарил и приобрел наконец столь великую милость, что юный Узбек, дав ему старейшинство между князьями российскими, женил его на своей любимой сестре Кончаке, названной в крещении Агафиею, дело не весьма согласное с ревностию сего хана к вере магометовой! Провождаемый моголами и воеводою их, Кавгадыем, Георгий возвратился в Россию и, пылая нетерпением сокрушить врага, хотел немедленно завоевать Тверь. Михаил отправил к нему послов. "Будь Великим князем, если так угодно царю, - сказали они Георгию именем своего государя, Только оставь Михаила спокойно княжить в его наследии; иди в Владимир и распусти войско". Ответом князя Московского было опустошение тверских сел и городов до самых берегов Волги. Тогда Михаил призвал на совет княжеский епископа и бояр.

"Судите меня с племянником, - говорил он - Не сам ли хан утвердил меня на Великом княжении? Не заплатил ли я ему выхода или царской пошлины? Теперь отказываюсь от сего достоинства и не могу укротить злобы Георгия. Он ищет головы моей, жжет, терзает мою наследственную область. Совесть меня не упрекает; но, может быть, ошибаюсь. Скажите ваше мнение: виновен ли я пред Георгием?" Епископ и бояре, умиленные горестию и добросердечием князя, единогласно отвечали ему: "Ты прав, государь, пред лицом всевышнего, и когда смирение твое не могло тронуть ожесточенного врага, то возьми праведный меч в десницу; иди: с тобой Бог и верные слуги, готовые умереть за доброго князя". - "Не за меня одного (сказал Михаил), но за множество людей невинных, лишаемых крова отеческого, свободы и жизни.

Вспомните речь евангельскую: кто положит душу свою за друга, той велик наречется. Да будет нам слово господне во спасение!" Великий князь, предводительствуя войском мужественным, встретил полки Георгиевы, соединенные с татарами и мордвою, в 40 верстах от Твери, где ныне селение Бортново. Началась битва. Михаил бросился в самую страшную сечу; шлем и латы его были прострелены и иссечены, но сам он остался невредим; татары и Юрьево войско побежали; множество пленников, которых татары побрали в тверских селах, смотрели скованные на эту битву и молились за своего князя. Когда он освободил их, они плакали от радости. Михаилу представили жену Георгиева, брата его Бориса Данииловича и воеводу Узбекова, Кавгадыя, вместе с другими пленниками. Великий князь запретил воинам убивать татар и, ласково угостив Кавгадыя в Твери, с богатыми дарами отпустил его к хану. Сей лицемер клялся быть ему другом, обвинял себя, Георгия и говорил, что они воевали Тверскую область без повеления Узбекова.

Князь Московский бежал к новгородцам, которые, еще не знав об успехе его в Орде, дали Михаилу слово не вмешиваться в их распрю. Узнав торжество Михайлово, новгородцы вступились за Георгия: собрали полки и приближались к Волге. На другой стороне развевались знамена тверские; однако ж Великий князь не хотел вторичной жестокой битвы и предложил Георгию ехать с ним в Орду. "Хан рассудит нас, - говорил Михаил, - и воля его будет мне законом. Возвращаю свободу супруге твоей, брату и всем новгородским аманатам". На сем основании сочинили договорную грамоту, в коей Георгий именован Великим князем. К несчастию, жена Георгиева скоропостижно умерла в Твери, и враги Михайловы распустили слух, что она была отравлена ядом. Может быть, сам Георгий вымыслил сию клевету; по крайней мере охотно верил ей и воспользовался случаем очернить своего великодушного неприятеля в глазах Узбековых. Провождаемый многими князьями и боярами, он вместе с Кавгадыем отправился к хану; а неосторожный Михаил еще медлил, послав в Орду 12-летнего сына, Константина, защитника слабого и бессловесного.

Между тем, как враг его действовал в Сарае и подкупал вельмож монгольских, Великий князь, имея чистую совесть и готовый всем жертвовать благу России, спокойно занимался в Твери делами правления; наконец, взяв благословение у епископа, поехал.

"Учительская газета"