Оформление сцены: на заднике - портрет Марины Цветаевой.
Перед портретом - стул, на стуле - горящая свеча и цветы, сбоку стол и стул для Марины.
На боковых занавесах - стенды со стихами.

1. "Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я - поэт...,
Моим стихам настанет свой черед`.

2. `Кто создан из камня, кто создан из глины, -
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело - измена, мне имя - Марина,
Я - бренная пена морская.`

Участники:
Первый ведущий
Второй ведущий
Марина
Сергей
Чтецы

(На фоне закрытого занавеса МАРИНА читает стихотворение)

МАРИНА.
Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я - поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,
Взорвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти,
- Нечитанным стихам! -
Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берет!)
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.

ПЕРВЫЙ ВЕДУЩИЙ. Вот и пришел ее стихам свой черед, о котором с такой уверенностью написала М. Цветаева в свои 20 лет.

ВТОРОЙ ВЕДУЩИЙ. Так что же означала эта уверенность молодой Цветаевой в непременном - пусть через долгие годы, - но признании ее поэзии?

ПЕРВЫЙ ВЕДУЩИЙ. Что это? Юношеский максимализм? Поэтическое озарение?

ВТОРОЙ ВЕДУЩИЙ. Да просто время ее стихам пришло уже тогда, когда она ощутила в себе поэта.

МАРИНА.
Кто создан из камня, кто создан из глины,
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело - измена, мне имя - Марина,
Я - бренная пена морская.
Кто создан из глины, кто создан из плоти -
Тем гроб и надгробные плиты...
- В купели морской крещена - и в полете
Своем - непрестанно разбита!
Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети
Пробьется мое своеволье.
Меня - видишь кудри беспутные эти? -
Земною не сделаешь солью.
Дробясь о гранитные ваши колена,
Я с каждой волной - воскресаю!
Да здравствует пена - веселая пена -
Высокая пена морская!

(Занавес раздвигается. Марина садится за стол. )

ЧТЕЦ (с цветами, идя вдоль задника к портрету).

Идешь на меня похожий,
Глаза устремляя вниз,
Я их опускала тоже!
Прохожий остановись!
Прочти - слепоты куриной
И маков набрав букет, -
Что звали меня Мариной,
И сколько мне было лет.
Не думай, что здесь - могила,
Что я появлюсь, грозя...
Я слишком сама любила
Смеяться когда нельзя!
И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились...
Я тоже была, прохожий!
Прохожий, остановись!
Сорви себе стебель дикий
И ягоду ему вслед, -
Кладбищенской земляники
Крупнее и слаще нет.
Но только не стой угрюмо,
Главу опустив на грудь.
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь.
Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли...
- И пусть тебя не смущает
Мой голос из-под земли.

(Чтец кладет цветы к портрету и уходит)

ПЕРВЫЙ ВЕДУЩИЙ. В Елабуге, в месте Марининой смерти, нет ее могилы, ее `последнего дома`.

ВТОРОЙ ВЕДУЩИЙ. Это символично: всю жизнь она не имела Дома, и не потому что не хотела, а потому что не могла его иметь.

МАРИНА.
Мне совершенно все равно -
Где совершенно одинокой
Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что - мой,
Как госпиталь или казарма.

ПЕРВЫЙ ВЕДУЩИЙ. Домоненавистница? Марина Цветаева? Бытоненавистница!

МАРИНА (из письма Б. Пастернаку). `Еще о жизни. Я ненавижу предметы и загромождения ими. Точно мужчина, давший слово жене, что все будет в порядке. Поэтому не упорядоченность жизни, построенная на разуме, а мания. Вдруг, среди беседы с другом, которого не видела 10 лет, срывается: `Забыла, вывешено ли полотенце. Солнце. Надо воспользоваться.` И совершенно стеклянные глаза`.

ЧТЕЦ.
Другие - с очами и личиком светлым,
А я-то ночами беседую с ветром.
Не с тем - италийским зефиром младым, -
С хорошим, с широким, российским, сквозным.
Другие всей плотью по плоти плутают,
Из уст пересохших дыханье глотают...
А я - руки настеж! - застыла - столбняк!
Чтоб выдул мне душу российский сквозняк!
Другие - о, нежные, цепкие путы!
Нет, с нами Эол обращается круто.