`Весенняя сказка` была опубликована в журнале `Вестник Европы`, N 9 за 1873 г. и вызвала в литературных кругах противоречивые мнения. Редактор журнала `Вестник Европы` М. Стасюлевич, писатели И. А. Гончаров, И. С. Тургенев и др. были пленены красотой и легкостью языка `Снегурочки`, силой фантазии драматурга, тем, как превосходно он изучил и воспроизвел сказочный мир, воспринимаемый как некая реальность благодаря мастерству автора.
Часть современников не поняла замысла Островского, считая переход его от бытовых пьес к сказке изменой передовому обличительно-сатирическому направлению в литературе. Пьесе отказывали в `сценическом значении`, недооценивая ее смыслового богатства, фантазии автора.
Писатель сам взялся за постановку спектакля в Малом театре; к участию в нем были привлечены все три труппы тогдашнего Императорского театра: драматическая, оперная и балетная, зрелищу постарались придать торжественность и праздничность. `Пьесу ставлю я сам, как полный хозяин, - писал Островский. - Здесь очень хорошо понимают, что только при этом условии она будет иметь успех. Завтра я читаю `Снегурочку` артистам в третий раз, потом буду проходить роли c каждым отдельно`. Драматург обдумывал, как технически удачнее сделать сцену таяния Снегурочки, давал указания относительно костюмов.

Премьера состоялась 11 мая 1873 г. в бенефис актера В. Живокини на сцене Большого театра в связи с тем, что помещение Малого ремонтировалось. В ролях были заняты: М. Ермолова (Весна-Красна), А. Додонов (Дед Мороз), Г. Федотова (Девушка-Снегурочка), И. Самарин (Царь Берендей), М. Решимов (Мизгирь), Н. Никулина (Купава), Е. Кадмина (Лель-пастух) и др. Для драматических актеров сцена Большого театра оказалась слишком велика, зрители плохо слышали текст. Все это помешало успеху спектакля. Рецензенты критиковали и текст Островского, и музыку Чайковского, хотя некоторые печатные издания, в частности газета-журнал Ф. М. Достоевского `Гражданин` тепло приветствовали и пьесу, и своеобразное музыкальное ее сопровождение. При жизни автора `Снегурочка` была сыграна в Малом театре девять раз.

В 1900 г. к произведению Островского обратились сразу три театра. Александрийский театр в Петербурге поставил `Снегурочку` в бенефис К. Варламова, игравшего Берендея. Ю. Юрьев, исполнявший роль Мизгиря, вспоминал: `Сев на позолоченный трон, Берендей вместе с ближайшим своим советником Бермятой приступает к делам, весь в заботе и попечении о нуждах и благополучии своего народа. Он высок, статен. У него серебристая голова и такая же серебристая длинная борода и доброе-доброе лицо... И какой-то лучезарный взор... У него все просто... Все от его же народа... Все ближе к природе...
Он, точно бог Ярило, как яркое светило неба, освещал и согревал все и всех, в том числе и сидящих в зрительном зале, и действовал на них ободряюще, словно солнечный луч после стужи. Освещалось пасмурное, затянутое тучами небо, все казалось лучше, легче, радостнее становилось жить...` В ярком актерском ансамбле спектакля выступали В. Комиссаржевская (Девушка-Снегурочка), Н. Ходотов (Лель), М.Писарев (Дед Мороз).

В остальных двух спектаклях того же года на первый план выдвигался режиссерский замысел. На сцене Нового театра силами Малого театра `Снегурочку` поставил А. Ленский. `Вообще, мой режиссерский принцип таков, - разъяснял он. - У Островского с избытком хватило бы фантазии для того, чтобы переполнить всю сказку до краев родной чертовщиной. Но он, видимо, намеренно экономил фантастические элементы, экономил для того, чтобы не заслонять фееричностью другого, более сложного элемента - поэтического. Это главная причина, заставляющая меня избегать иллюстраций собственного измышления... Я считаю, что если нам удастся детально разработать и хорошо выполнить лишь то, на что указывают ремарки Островского, мои молодые артисты и я, их режиссер, сделаем все, что только в наших средствах, чтобы дать достойную оправу поэтическим перлам Островского`.
Ленский считал, что нельзя `увлекаться скользким путем режиссерского умствования`, а необходимо выявлять идейный и поэтический смысл весенней сказки, вложенный в нее самим автором, сохранять зерно и дух сказочности. Сопровождавшая спектакль музыка Чайковского помогала этим задачам, а исполнители ролей: Е. Садовская 2-я и Л. Селиванова (Снегурочка); Е. Турчанинова (Лель), П. Садовский (Мизгирь) способствовали успеху спектакля у зрителей.

Постановку `Снегурочки` в Московском Художественном театре, сопровождаемую музыкой А. Гречанинова, осуществил К. Станиславский, перемонтировавший пьесу, опустивший часть текста, изменивший порядок сцен. Множество трюков и режиссерских нововведений включались в спектакль. Стремление дать оригинальное прочтение Островского не всегда было художественно оправданным. `Снегурочка` - сказка, мечта, национальное предание, написанное, рассказанное в великолепных звучных стихах Островского. Можно подумать, что этот драматург, так называемый реалист и бытовик, никогда ничего не писал, кроме чудесных стихов, и ничем другим не интересовался, кроме чистой поэзии и романтики`, - писал Станиславский. Он считал, что пьеса дала ему великолепную канву, на которой режиссер может вышивать узоры собственной фантазии, оживляя действие новыми жизненными деталями. В спектакль Станиславский ввел лешиху с лешенятами, Снегурочку сопровождал медведь, с которым она играла. Слуги Мизгиря раскидывали перед Снегурочкой восточный шатер, ковры. Разговор Снегурочки с Весной шел на фоне храпящих во сне берендеев, вповалку лежащих на сцене, и т. д. Эти режиссерские находки отвлекали внимание зрителей, но спектакль воспринимался с интересом. Великолепным было исполнение роли Берендея В. Качаловым, впервые появившимся на московской сцене. В остальных ролях выступали: М. Лилина (Снегурочка), М. Андреева, позже О. Книппер-Чехова (Лель), С. Судьбин (Дед Мороз}, И. Москвин (Бобыль) и др.