Второй урок... можно назвать "Три злодейства...". Эпиграфом возьмем слова Томского о Германне: "Я думаю, что на его совести по крайней мере три злодейства". Именно эти слова вспомнит с ужасом Лизавета, глядя на Германна в своей комнате.

Чтобы погрузится в глубину сюжета повести, задаем учащимся опорный вопрос: "Какие три злодейства совершил Германн?" Без понятия сюжета и композиции говорить о роли числительных в тексте нельзя. Вот почему постановка этого вопроса придаст уроку целостность и завершенность, ведь в центре повести три основных образа: Германн; Лизавета, графиня. На этот вопрос, словно бусинки, нанижутся сейчас все исследовательские результаты учащихся. Все, что сейчас произойдет, станет для ребят литературоведческим открытием, они убедятся в экспрессивной роли числительных.

Ученики легко "открывают" первое злодейство Германна: обманутая Лизавета - "пренесчастное создание, домашняя мученица", так называет ее Пушкин. Ребята, работая с текстом, отмечают одну деталь: "сальная свеча в медном шандале". Эта свеча освещает комнату бедной девушки, где она плакала вечерами, эту же свечу (только догорающую) погасила Лизавета Ивановна утром после смерти графини, когда "бледный свет озарил ее комнату". Вот они образы-символы в тексте. Без труда учащиеся определяют вторую жертву Германна: старуха-графиня. Ребята рассказывают, как она жила (2 гл.), обращая внимание на числительные, которые Пушкин употребляет, повествуя нам о жизни графини. Она знает тайну трех карт, а число три - число основных жизненных понятий, значит старуха знает то, чего Германну пока не под силу. И услышав историю трех карт, Германн потерял покой и сон. Для кого ей беречь тайну?

Три верные карты?! Почему бы не попробовать своего счастья? Можно ли верить? Нет! Расчет, умеренность и трудолюбие: вот мои три верные карты, вот что усемерит мой капитал и доставит мне покой и независимость! Вот основные вопросы, которые не выходят из его головы, вот ключ к событиям. Прошу учащихся назвать числительные в этом эпизоде. (3, 7). Вспоминаем, что они означают. Приходим к выводу, что только в союзе с Богом, только в союзе с разумом, святостью можно приобрести счастье.

Так почему же Германн нарушает этот святой союз? Он ведь осознает, что умеренность, расчет, трудолюбие - основа его жизни. Это нормальный жизненный ориентир, по мнению Пушкина.

Вот где начинается исследовательская работа. Берем 1 эпизод: гл.III слова: "Германн трепетал, как тигр..." (и далее). Обращаем внимание на пейзаж. Учащиеся отмечают, что погода ужасная, на улице метель, воет ветер. Двадцать минут двенадцатого Германн взошел на крыльцо, взбежал по лестнице, твердым шагом прошел в гостиную, зала была темна. Лампа слабо освещала ее из передней. Германн вошел в спальню графини, где теплилась золотая лампада. Уясняем роль глаголов, потом говорим о "золотом" свете. Какова роль эпитета здесь? Учащиеся вспомнили иконы А.Рублева, где золотой цвет постоянно присутствовал, вспомнили экспрессивную роль цветовых прилагательных и пришли к выводу, что "золотой цвет" - цвет святости. Золотая лампада как бы предупреждает Германна: остановись, еще не поздно. "Золотая лампада теплилась..." Великолепный глагол найден Пушкиным. Всегда должна "теплиться" надежда в душе человека. И у Германна вдруг "в сердце отозвалось нечто похожее на угрызение совести и снова смолкло, он окаменел". "Почему?" - спрашиваю ребят. "Деньги - вот что алкала его душа! Вот, что могло осчастливить его!" Итак, Германн отвратителен в финальной сцене III главы. Учащиеся это легко доказывают текстом.

Следующий эпизод: IV глава. Ищем ответ на вопрос, поставленный ранее. Находим утверждение Томского, что профиль у Германна Наполеона, а душа - Мефистофеля. Вспоминаем эти образы в литературе, выясняем их роль. Эта же мысль о сходстве с Наполеоном приходит в голову Лизавете в конце IV главы. Так почему Германн нарушает святой союз Бога с человеком? Теперь ученики сразу отвечают, что алчность, жажда обогащения постепенно заслонила трудолюбие, умеренность, расчет и все остальные человеческие качества у Германна. Теперь нет ни раскаяния, ни угрызения совести, ни сомнения, только "профиль Наполеона" - бесчувственный профиль, словно отчеканенный на расхожей монетке. Из V главы ребята выделяют сцену прощения со старухой-графиней. "Три дня после роковой ночи, в девять часов утра...", не чувствуя раскаяния, Германн отправляется на отпевание покойной. Далее мы останавливаемся на эпизоде, когда ночью, без четверти три, появилось привидение. Ребята высказывают мысль, что это числительное не случайно. В нем и символ божественного совершенства и символ мирового порядка, Снова появляется "святое число". Германн узнает заветную тайну: "тройка, семерка, туз" - вот, где его счастье. Но за это счастье надо заплатить: выполнить условия старухи. Ребята зачитывают эти строки из повести.